Один из экспертов «АГ» отметил, что важно отличать примененный ВС в данном деле подход от ситуаций, в которых управляющие продают права требования уже ликвидированного к моменту фактической уступки прав дебитора, поскольку в таких ситуациях уступаемое право не считается отсутствующим и к потенциальному приобретателю переходят права, связанные с возможностью привлечения контролировавших дебитора лиц к субсидиарной ответственности. Другой пояснил, что по общему правилу риск неисполнения должником по приобретенному праву требования лежит на цессионарии и на этот риск всегда указывает существенная скидка, с которой продается право требования на торгах по отношению к номиналу обязательства.
9 декабря Верховный Суд вынес Определение № 305-ЭС24-13905 по делу № А40-19822/2019, в котором рассмотрел спор о возмещении убытков с арбитражного управляющего, причиненных продажей на публичных торгах несуществующего требования.
Арбитражный суд г. Москвы решением от 25 февраля 2022 г. по делу № А40-110253/2021 отказал ООО «Аман» в лице конкурсного управляющего Ирины Калугиной во взыскании уступленной задолженности с ПАО «ГК ПИК», в том числе в связи с перечислением данным обществом всей спорной суммы долга третьим лицам на основании распорядительных писем общества «Аман».
В процедуре конкурсного производства арбитражный управляющий Ирина Калугина провела торги по реализации требования общества «Аман» к «ГК ПИК» в сумме более 2 млн руб. Победителем торгов было признано ООО «ОВЛ-метод», с которым 30 июля 2022 г. был заключен договор уступки права требования. Цена договора составила более 20 тыс. руб. 5 августа 2022 г. общество «ОВЛ-метод» исполнило обязательство по оплате приобретаемого требования.
Победитель торгов, сославшись на уступку несуществующего требования, о чем доподлинно знала управляющий Ирина Калугина, обратился в суд с иском о возмещении ею убытков, включая более 20 тыс. руб., уплаченных им как победителем торгов по договору уступки права требования (как реальный ущерб), и более 2 млн руб. – сумму уступаемого требования к обществу «ГК ПИК», указанную в договоре цессии (как упущенную выгоду).
Суды взыскали с управляющего более 2 млн руб. в качестве упущенной выгоды. Они исходили из того, что данная сумма была реально перечислена «ГК ПИК», а значит, она могла быть получена обществом «ОВЛ-метод» в отсутствие нарушения со стороны управляющего, который не раскрыл необходимую информацию, в частности о наличии решения суда об отказе во взыскании долга.
Ирина Калугина обратилась с кассационной жалобой в Верховный Суд. Изучив материалы дела, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС отметила, что согласно абз. 1 п. 4 ст. 20.4 Закона о банкротстве арбитражный управляющий отвечает перед должником, кредиторами и иными лицами за убытки, которые причинены в результате неисполнения или ненадлежащего исполнения управляющим в деле о банкротстве возложенных на него обязанностей. При этом лицо, требующее возмещения убытков, должно, в частности, обосновать с разумной степенью достоверности наличие причинно-следственной связи между противоправными действиями или бездействием арбитражного управляющего и возникшими убытками. Рассматривая вопрос о наличии такой связи, необходимо, в частности, учитывать, к каким последствиям в обычных условиях гражданского оборота могло привести вменяемое управляющему нарушение. Если возникновение убытков, возмещения которых требует истец, является обычным последствием допущенного арбитражным управляющим нарушения, то наличие причинно-следственной связи предполагается (по смыслу разъяснений, приведенных в п. 5 Постановления Пленума ВС от 24 марта 2016 г. № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств»).
Читайте также
Заботясь об истцах
Внесены изменения в два постановления Пленума ВС РФ, посвященные применению норм исковой давности и ответственности за нарушение обязательств
07 февраля 2017
Как отметил ВС, общество «ОВЛ-метод», обосновывая упущенную выгоду, сослалось на то, что из-за поведения управляющего оно лишилось возможности получить денежное исполнение по уступленному требованию. Верховный Суд не согласился с этими доводами, указав, что действия управляющего, знавшего о погашении требования обществом «ГК ПИК» и, несмотря на это, выставившего данное требование на торги, действительно являются незаконными. Добросовестный и разумный управляющий воздержался бы от их совершения. Однако данные незаконные действия не стали причиной неполучения дохода обществом «ОВЛ-метод». Уступленное требование перешло в разряд несуществующих по обстоятельствам, не связанным ни с торгами, ни с поведением управляющего. Оно стало таковым вследствие правомерного исполнения соответствующего обязательства должником «ГК ПИК», причем до начала процедуры реализации требования.
Таким образом, разъяснил Суд, даже если бы управляющий не совершил анализируемые незаконные действия, выразившиеся в инициировании и проведении торгов, общество «ОВЛ-метод» все равно не смогло бы увеличить свои активы за счет дебиторской задолженности общества «ГК ПИК», т.е. не смогло бы получить доход, предъявленный к взысканию. Причинно-следственная связь между незаконными действиями арбитражного управляющего и истребуемыми обществом «ОВЛ-метод» убытками в виде упущенной выгоды в сумме более 2 млн руб. отсутствует.
Верховный Суд заметил, что обычно передача кредитором на реализацию уже погашенного должником имущественного требования, не являющегося спорным, приводит к возникновению на стороне победителя торгов таких негативных последствий, как заведомо бесперспективное отвлечение сил и средств на подготовку к торгам и участие в них, а также понесение на этих стадиях экономически необоснованных расходов, уплата цены договора купли-продажи несуществующего требования в отсутствие реального встречного предоставления и т.п. Вместе с тем иск о возмещении такого рода убытков общество «ОВЛ- метод» не заявило, за исключением взыскания уплаченной им цены договора, заключенного по результатам торгов. Эта сумма была возмещена управляющим добровольно в ходе рассмотрения настоящего спора до вынесения решения судом первой инстанции.
При таких обстоятельствах, указал Суд, исковые требования в том виде, как они были сформулированы обществом «ОВЛ-метод», не подлежали удовлетворению. В этой связи ВС отменил решения трех инстанций в части взыскания денежных средств и отказал в удовлетворении заявления общества.
В комментарии «АГ» управляющий партнер юридической компании «Замалаев, Стороженко и партнеры», арбитражный управляющий Павел Замалаев отметил, что определение является очередным судебным актом из рубрики «Верховный Суд исправляет ошибки». «ВС соглашается с нижестоящими судами в том, что выставление на торги задолженности, уже признанной судами погашенной, является недобросовестным и неразумным поведением управляющего. Вместе с тем ВС подчеркивает, что связь между отсутствием возможности у истца получить более 2 млн руб. и действиями управляющего отсутствует. То есть отсутствует причинно-следственная связь между действиями управляющего и истребуемыми убытками, что является основанием для отказа в иске. При этом ВС подчеркивает отсутствие связи именно между действиями управляющего и заявленными убытками, но отмечает, что на стороне заявителя могли возникнуть “такие негативные последствия, как заведомо бесперспективное отвлечение сил и средств на подготовку к торгам и участие в них, а также понесение на этих стадиях экономически необоснованных расходов”. Убытки по такому основанию не заявлялись», – пояснил он.
Как подчеркнул эксперт, важно отличать примененный ВС в данном деле подход от ситуаций, в которых управляющие продают права требования уже ликвидированного к моменту фактической уступки прав дебитора. «В таких ситуациях уступаемое право не считается отсутствующим, и к потенциальному приобретателю переходят права, связанные с возможностью привлечения контролировавших дебитора лиц к субсидиарной ответственности», − заключил Павел Замалаев.
Как отметил адвокат Палаты адвокатов Нижегородской области Михаил Гаранин, из этого дела видно, что банкротные составы арбитражных судов нередко допускают банальные ошибки в применении и понимании базовых гражданско-правовых институтов, не относящихся к банкротному законодательству. Он обратил внимание, что по вопросу передачи несуществующего права требования практику сформировал еще ВАС РФ, неоднократно указав, что передача недействительного требования, под которым понимается в том числе и отсутствующее у первоначального кредитора право, влечет ответственность передающей стороны на основании ст. 390 ГК. И эта ответственность ограничивается возвратом цессионарию уплаченных по договору цессии сумм. «При этом нормы законодательства о банкротстве, регулирующие ответственность арбитражного управляющего, которые процитировали суды, рассматривавшие дело, включая Верховный Суд, здесь совершенно нерелевантны, поскольку в рамках спора о сделке арбитражный управляющий рассматривается только как ее сторона. ВС мог ограничиться ссылкой на положения ст. 390 ГК, поскольку рассмотрение причинно-следственной связи между нарушением, допущенным арбитражным управляющим, и неполучением истцом дохода не относится к юридическому составу, предусмотренному нормами о цессии», – прокомментировал эксперт.
По общему правилу, пояснил адвокат, риск неисполнения должником по приобретенному праву требования лежит на цессионарии, и на этот риск всегда указывает существенная скидка, с которой продается право требования на торгах по отношению к номиналу обязательства. «При этом в рассматриваемом деле общество, приобретая за более 20 тыс. руб. право требования на сумму более 2 млн руб., могло бы проявить и большую осмотрительность при выяснении обстоятельств сделки, что, впрочем, никак не отменяет ответственность цедента», − резюмировал Михаил Гаранин.