Адвокат Серёгин Александр Борисович

АПМО представила Обзор дисциплинарной практики за второе полугодие 2024 года



В комментарии «АГ» первый вице-президент АП Московской области Михаил Толчеев отметил, что обзоры являются важной составляющей дисциплинарной практики, поскольку именно в казуальном применении общих принципов КПЭА раскрывается понимание этических основ профессии.


АП Московской области представила Обзор
дисциплинарной практики за второе полугодие 2024 года.


Так, за указанный период Квалификационная комиссия АПМО рассмотрела 253 дисциплинарных дел, из них: по жалобе доверителей – 103, 120 – по представлению вице-президента палаты, 22 – по обращению судов, одно – по обращению регионального управления Минюста России, 7 – по жалобам адвокатов.


Дисциплинарные нарушения были выявлены в 189 случаях, в 52 дисциплинарных производствах зафиксировано отсутствие нарушений, в трех случаях не было поводов для возбуждения такого производства, по одному истек срок привлечения к дисциплинарной ответственности.


Обзор включает 10 наиболее интересных и дискуссионных примеров из дисциплинарной практики, по которым АПМО представила правовые позиции. Так, в обзоре отмечено, что адвокат не проявил должной осмотрительности и совершил действия, направленные на подрыв доверия к адвокату и институту адвокатуры в целом, указав в официальном процессуальном документе (апелляционной жалобе) непроверенную информацию о наличии обвинительного приговора в отношении процессуального оппонента доверителя.


В следующем примере отмечается, что адвокат не предпринял мер по расторжению соглашения и вводил доверителя в заблуждение относительно подачи иска и последующего судебного разбирательства, установив, что доверитель не является собственником земельного участка. Такие действия свидетельствуют о том, что при принятии поручения адвокат руководствовался соображениями собственной выгоды и безнравственными интересами.


Также в обзоре указано на недопустимость рассылки адвокатом третьим лицам негативных сведений о процессуальном оппоненте доверителя. В рассматриваемом случае было выявлено, что адвокат, направляя копию досудебной претензии третьим лицам, очевидно не преследовал цели сбора информации, нужной для оказания юридической помощи доверителю, а преследовал исключительно цель опорочить процессуального оппонента доверителя перед третьими лицами, что в любом случае недопустимо для адвоката.


В одном из следующих примеров подчеркивается, что адвокат, приняв поручение на защиту по уголовному делу на основании соглашения, не вправе искусственно, по собственной инициативе создавать ситуацию «двойной защиты» и инициировать привлечение к участию в деле другого защитника на основании ст. 51 УПК РФ, даже для участия в отдельных следственных действиях или судебных заседаниях. Подобная практика действий (бездействия) защитника по соглашению, направленная на осуществление защиты по делу не в полном объеме и возложение части обязанностей, определенных ст. 51 УПК, на коллегу не может расцениваться как честное и добросовестное исполнение профессиональных обязанностей. Фактически она является завуалированной формой частичного отказа от защиты по делу, когда необходимость участия в отдельных следственных действиях или судебных заседаниях перекладывается на другого защитника в порядке ст. 51 УПК. При этом Квалифкомиссия АПМО подчеркнула, что заявление защитником ходатайства о вынесении частного определения в отношении коллеги противоречит основам корпоративной культуры.


В Обзоре также обращается внимание, что действия защитника по уголовному делу, умышленно и последовательно направленные против воли доверителя, свидетельствуют о непонимании адвокатом этических основ профессии и не могут быть квалифицированы иначе как направленные на подрыв доверия к данному адвокату и к адвокатуре.


Далее в Обзоре отмечено, что право доверителя на получение надлежащих финансовых документов, подтверждающих выплату вознаграждения за оказание юридической помощи, является безусловным и не может зависеть от подписания последним каких-либо документов. В исследуемом документе также указано, что надлежащая коммуникация адвоката с доверителем касательно исполнения поручения является необходимой составляющей активного, разумного и добросовестного исполнения адвокатом профессиональных обязанностей.


Также в одном из примеров, включенных в Обзор, Квалифкомиссия пришла к выводу, что гражданин, о принудительной госпитализации которого ставится вопрос в административном иске и который не участвует в судебном заседании, лишен возможности каким-либо образом оспорить точку зрения представителя психиатрического стационара о том, что он не в состоянии присутствовать в судебном заседании в помещении суда. В силу этого обстоятельства роль адвоката по делам данной категории не может сводиться к формальному согласию с удовлетворением административного иска – он обязан удостовериться в отсутствии оснований сомневаться в достоверности и полноте сведений, представленных врачами-психиатрами. При этом такие сведения не могут иметь для суда заранее установленной силы и оцениваются в совокупности с другими доказательствами на основе внутреннего убеждения судьи, добавила Квалифкомиссия.


В Обзоре также отмечено, что незаконное получение адвокатом сведений, составляющих врачебную тайну доверителя, является дисциплинарным нарушением. Особый порядок предоставления таких сведений, исключающий возможность ее получения по требованию третьих лиц, не препятствует участникам уголовного и гражданского судопроизводства реализовать право на защиту всеми способами, не запрещенными законом, в том числе путем ходатайства об истребовании указанной информации судом.


Как следует из заключительного примера, Квалифкомиссия не вправе самостоятельно изменять выдвигаемые заявителем дисциплинарные обвинения. Как следовало из конкретного дисциплинарного производства, адвокат действительно опоздал в судебное заседание, что указано в его письменных объяснениях, но в итоге заседание состоялось, и адвокат в нем участвовал.


Первый вице-президент АП Московской области Михаил Толчеев в комментарии «АГ» отметил, что в традиционный обзор дисциплинарной практики Квалификационной комиссии АПМО вошли наиболее значимые позиции, изложенные в заключениях комиссии по конкретным дисциплинарным производствам. «Считаем это важной составляющей дисциплинарной практики, поскольку именно в казуальном применении общих принципов КПЭА раскрывается понимание этических основ профессии. Так, Квалифкомиссия последовательно указывает, что заявление адвоката по соглашению о том, что он просит не откладывать следственное или процессуальное действие в связи с его занятостью, а привлечь вместо него защитника по назначению, должно расцениваться в качестве отказа от защиты, поскольку принимая на себя поручение по осуществлению защиты на предварительном следствии, адвокат должен осуществлять его в полном объеме и без каких-либо изъятий. Иное в значительной мере может быть расценено как имитация обеспечения права на защиту, что недопустимо», − подчеркнул он.


Михаил Толчеев добавил, что в другом заключении Квалифкомиссия указала, что использование адвокатом в личных целях информации о доверителе, полученной им с использованием полномочий защитника, нарушает требования об адвокатской тайне и подрывает доверие к адвокатуре в целом. «В данном случае адвокат уже после окончания работы по уголовному делу получил из него материалы о медицинском состоянии доверителя и представил их в судебное заседание по иску доверителя к нему в связи со спором о вознаграждении. При этом процессуального значения эти документы не имели, а могли только служить дискредитации доверителя в глазах суда. Такое поведение, безусловно, не соответствует требованиям КПЭА», − резюмировал первый вице-президент АПМО.



Ссылка на оригинал

Прокрутить вверх