КС отклонил жалобу на порядок освобождения от уголовной ответственности по срокам давности

Конституционный Суд опубликовал Определение № 3545-О от 24 декабря 2024 г. по жалобе на нормы, определяющие материально-правовые основания и условия освобождения от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности, а также норму об обязательстве о явке.

Читайте также

Приговором мирового судьи от 19 августа 2020 г. Ольга Савина была осуждена за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 159.2 УК РФ. Кассационным определением Верховного Суда РФ от 3 марта 2022 г. этот приговор был отменен, а уголовное дело направлено на новое судебное рассмотрение в суд первой инстанции. Приговором мирового судьи от 4 июля 2023 г. Ольга Савина была осуждена за мошенничество при получении выплат, ей было назначено наказание в виде обязательных работ на срок 140 часов; в срок отбытия наказания было засчитано отбытое по приговору от 19 августа 2020 г. наказание. При этом она была освобождена от наказания в связи с истечением срока давности уголовного преследования.

В жалобе в Конституционный Суд Ольга Савина просила признать не соответствующими Конституции п. «а» ч. 1 ст. 78 «Освобождение от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности», ст. 86 «Судимость» УК РФ и ч. 2 ст. 112 «Обязательство о явке» УПК РФ. По ее мнению, оспариваемые нормы позволяют продолжить уголовное преследование лица после истечения срока давности, засчитывать отбытое наказание, назначенное приговором суда, впоследствии отмененным, в срок нового наказания, которое с учетом истечения срока давности назначать нельзя, а также предполагают возможность применения в отношении этого лица меру принуждения в виде обязательства о явке.

Не найдя оснований для принятия жалобы к рассмотрению, КС отметил, что ст. 78 УК лишь определяет материально-правовые основания и условия освобождения от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности. Данным положениям уголовного закона корреспондируют нормы УПК, предусматривающие истечение сроков давности уголовного преследования в качестве основания для прекращения уголовного дела и преследования. Поскольку в решении о прекращении уголовного дела по нереабилитирующему основанию констатируются как событие преступления, так и совершение его конкретным лицом, постольку в таком случае прекращение уголовного дела или уголовного преследования допускается лишь при согласии с этим решением лица, в отношении которого оно принимается.

Суд пояснил, что если привлекаемое к уголовной ответственности лицо возражает против этого, прекращение уголовного дела или преследования по данному основанию не допускается и в таком случае производство по уголовному делу продолжается в обычном порядке. Тогда проводится судебное разбирательство, с тем чтобы разрешить вопросы о наличии или отсутствии события и состава преступления, о совершении его обвиняемым и о его вине, по итогам которого суд выносит оправдательный или обвинительный приговор с освобождением осужденного от наказания. Тем самым обеспечивается право такого лица на судебную защиту и на справедливое судебное разбирательство (определения КС от 30 ноября 2021 г. № 2628-О и от 31 марта 2022 г. № 810-О).

Читайте также

В определении отмечено: поскольку подсудимому предоставляется возможность реализовать свое право на судебную защиту при проведении полноценного судебного разбирательства, в ходе которого должны быть установлены обстоятельства происшедшего, дана их правильная правовая оценка, выявлены конкретный вред, причиненный обществу и отдельным лицам, а также действительная степень вины или невиновность лица в совершении инкриминируемого ему деяния, освобождение его в случае вынесения обвинительного приговора от наказания само по себе не может рассматриваться как нарушение конституционных прав и свобод.

Кроме того, Суд подчеркнул, что в силу ч. 2 ст. 86 УК лицо, освобожденное от наказания, считается несудимым. Соответственно, как принятие судом решения об освобождении от уголовной ответственности в виде прекращения уголовного дела в связи с истечением сроков давности, так и вынесение обвинительного приговора с освобождением от наказания означают прекращение охранительных уголовно-правовых отношений и признание лица несудимым, а потому такой приговор не порождает предусмотренных уголовным законом правовых последствий, обусловленных судимостью (определения КС от 29 января 2019 г. № 84-О; от 18 июля 2019 г. № 1851-О и от 28 сентября 2023 г. № 2666-О), указал КС.

Он пояснил: ст. 112 УПК устанавливает, что при необходимости у подозреваемого, обвиняемого, а также потерпевшего или свидетеля может быть взято обязательство о явке; оно состоит в письменном обязательстве лица своевременно являться по вызовам дознавателя, следователя или в суд, а в случае перемены места жительства незамедлительно сообщать об этом. Лицу разъясняются последствия нарушения обязательства, о чем делается соответствующая отметка в обязательстве. КС обратил внимание, что положения данной статьи предполагают применение указанной меры процессуального принуждения в отношении перечисленных в ней лиц лишь при необходимости, притом что такие лица сами принимают на себя соответствующие обязательства. К тому же применение к подсудимому в стадии судебного разбирательства обязательства о явке обеспечивает лишь его личное участие в судебном заседании и не предусматривает каких-либо ограничений его прав и свобод.

Таким образом, Конституционный Суд указал, что оспариваемые законоположения не могут расцениваться как нарушающие права заявителя в обозначенном ею аспекте, а потому ее жалоба не может быть принята к рассмотрению.

Комментируя определение, партнер АБ «Жданов, Койда, Рубальский и партнеры» Кирилл Рубальский подчеркнул, что КС РФ действительно уже неоднократно выражал позицию, что как освобождение от уголовной ответственности в виде прекращения уголовного дела в связи с истечением срока давности, так и вынесение обвинительного приговора с освобождением от наказания означают признание лица несудимым, а потому такой приговор не порождает предусмотренных уголовным законом правовых последствий, связанных с судимостью.

Тем не менее, как заметил адвокат, при наличии оснований для прекращения уголовного дела в связи с истечением срока давности суд первой инстанции по смыслу ст. 236 и ч. 1 ст. 239 УПК должен прекратить уголовное дело путем принятия соответствующего постановления при отсутствии возражений подсудимого или на предварительном слушании в случае его проведения, или уже в ходе судебного разбирательства на первом же судебном заседании, и в этом случае обвинительный приговор выноситься не должен. Если подсудимым или его защитником с согласия подсудимого заявлено соответствующее ходатайство (или даже без такого ходатайства – по смыслу закона), суд, по мнению Кирилла Рубальского, обязан его рассмотреть и удовлетворить.

«Тот факт, что в конкретном случае суд вместо прекращения уголовного дела фактически рассмотрел дело по существу, вынес обвинительный приговор и только в нем указал на освобождение от наказания по основанию истечения сроков давности (в числе прочего), означает, что, как справедливо отмечает заявитель, к ней в течение периода судебного разбирательства безосновательно применялась мера принуждения в виде обязательства о явке, которая, безусловно, нарушала ее конституционные права. Здесь речь шла еще о сравнительно мягкой мере принуждения и сравнительно несущественном нарушении таких прав», – считает адвокат.

Кирилл Рубальский отметил, что, по логике КС, в случае применения к подсудимому более суровой меры принуждения в виде, например, домашнего ареста или заключения под стражу на период судебного разбирательства тот факт, что суд первой инстанции вместо немедленного прекращения уголовного дела по нереабилитирующему основанию начал рассматривать дело по существу и вынес обвинительный приговор, никак права подсудимого не нарушает – только по той причине, что не возникает судимость. Как полагает адвокат, с такой логикой достаточно сложно согласиться: «В такой ситуации применение к подсудимому меры пресечения в течение всего периода времени, пока идет судебное разбирательство и выносится приговор, несмотря на наличие явных оснований для немедленного прекращения уголовного дела, выглядит необоснованным».

«Оснований для признания соответствующих норм УК и УПК неконституционными КС обоснованно не усмотрел, но, по моему мнению, с мотивировкой такого вывода по описанным выше причинам согласиться сложно. Нужно отметить, что на практике (по нашему опыту) суды при наличии ходатайства защиты о прекращении дела по нереабилитирующим основаниям, как правило, удовлетворяют такое ходатайство (естественно, если оно заявлено обоснованно) немедленно, поэтому проблема не выглядит чрезмерно актуальной. Однако не хотелось бы, чтобы развитие в этом аспекте пошло по другому пути», – заключил Кирилл Рубальский.

Адвокат АП Ставропольского края Александр Польченко указал, что правовые позиции в определении КС в своей совокупности в очередной раз подтверждают сложившуюся судебную практику рассмотрения уголовных дел, по которым истекли сроки давности уголовного преследования. «Суд подробно изложил обстоятельства дела, которые у меня не вызвали тех проблем в правоприменении, которые заявитель пыталась изложить в своей жалобе. В данном конкретном случае дело было “отягощено” фактом несения заявителем уголовного наказания, назначенного при первом рассмотрении ее уголовного дела. По моему мнению, именно это обстоятельство и легло в основу ошибочной оценки Ольгой Савиной сложившейся правовой ситуации, которую следует оценивать поэтапно. До отмены ВС РФ приговора, признававшего Ольгу Савину виновной в совершенном преступлении, в отношении нее подлежало исполнению назначенное ей судом наказание. Очевидно, что на момент отмены приговора высшей судебной инстанцией это наказание было исполнено частично, что нашло отражение во втором приговоре, которым заявитель снова была признана виновной в совершении инкриминируемого преступления», – пояснил адвокат.

Александр Польченко убежден, что и при повторном рассмотрении уголовного дела после отмены приговора Ольга Савина занимала активную защитную позицию, что обязывало суд первой инстанции давать надлежащую оценку как доказательствам обвинения, так и доказательствам защиты. То есть имеющаяся правовая ситуация с доказанностью вины в инкриминируемом преступлении не вызывала сомнений, а освобождение от назначенного наказания было обусловлено лишь фактом истечения сроков давности уголовного преследования на момент вынесения повторного приговора. При таких обстоятельствах правильность применения судом норм уголовного закона в части назначения наказания, определения его размера и оснований для освобождения от отбытия наказания не вызывает сомнений, подытожил адвокат.

Он отметил, что иная ситуация складывалась бы, если суд первой инстанции при повторном рассмотрении уголовного дела прекратил бы дело по реабилитирующему основанию либо оправдал бы ее. Но при таких обстоятельствах дилемма не возникла бы, так как за частично отбытое наказание по первому приговору у заявителя возникло бы право на получение компенсации за незаконное уголовное преследование. Видимо, именно эта ошибочная цель была поставлена Ольгой Савиной при обращении в КС РФ с жалобой на неконституционность ряда норм УК РФ, предположил Александр Польченко.

В то же время адвокат считает, что определение КС является интересным именно с точки зрения оценки меры процессуального принуждения «обязательство о явке» как добровольного волеизъявления обвиняемого, которое он самостоятельно обязуется исполнять. Александр Польченко напомнил, что меры пресечения применяются при наличии конкретных обстоятельств, указанных в законе, и исключительно по инициативе должностного лица, проводящего дознание, расследование, или суда, рассматривающего уголовное дело, что требует от них вынесения мотивированного постановления как такого акта, неподчинение которому влечет для подозреваемого, обвиняемого и подсудимого определенные негативные последствия и ограничивает ряд его конституционных прав.

«Поскольку на этапе получения от привлекаемого лица обязательства о явке зачастую отсутствуют основания для избрания меры пресечения, то отказ в даче обязательства о явке будет лишь свидетельствовать о его нежелании брать на себя такие добровольные обязательства, а не о стремлении воспрепятствовать в расследовании или рассмотрении уголовного дела. В этом же случае лицу, осуществляющему расследование, или суду, рассматривающему дело, придется с осторожностью принимать решение об избрании меры пресечения в отношении такого лица с учетом отсутствия оснований для избрания такой меры, – подчеркнул он. – Из этого простого умозаключения можно сделать практический вывод, согласно которому подозреваемому, обвиняемому или подсудимому не стоит соглашаться с дачей обязательства о явке, если дознаватель, следователь или суд сами предлагают такую меру процессуального принуждения, поскольку в таком случае у них отсутствуют поводы и основания для применения меры пресечения, а добровольное принятие на себя такого ограничения и его последующее исполнение в конечном счете являются лишь актами их доброй воли и никак не учитываются судами при назначении наказания».

Адвокат КА г. Москвы «Минушкина и партнеры» Дмитрий Палатов подчеркнул, что истечение сроков давности привлечения лица к уголовной ответственности – один из важнейших вопросов, подлежащих проверке судьей при подготовке к судебному разбирательству по уголовному делу. «Тот факт, что между совершением преступления и вступлением обвинительного приговора в законную силу проходит достаточно длительное время, не может исключать наличие состава преступления и виновности в его совершении, что делает невозможным дальнейшую реабилитацию привлеченного к ответственности лица, если дело было прекращено по такому основанию либо осужденный освобожден от наказания в связи с наличием этого основания. Это значит, что суд обязательно должен получить согласие обвиняемого на прекращение дела либо освобождение от назначенного наказания по такому основанию, перед этим разъяснив ему все уголовно-правовые последствия этого решения. В этом и есть суть уголовного процесса и реализации права привлекаемого лица на справедливое судебное разбирательство», – считает он.

Эксперт полагает, что в данном деле заявителю в ходе рассмотрения уголовного дела должны были быть разъяснены правовые последствия возможного решения об освобождении ее от наказания по указанному основанию. «Автору жалобы, будучи несогласной с итоговым решением об освобождении ее от наказания в связи с истечением сроков давности уголовного преследования, следовало бы обжаловать постановленный в отношении нее приговор с изложением мотивов несогласия, как, очевидно, она уже и сделала ранее. Вместе с тем при наличии неисчерпанных мер обжалования приговора в вышестоящие инстанции эти вопросы, к сожалению, не могли быть рассмотрены КС РФ на данной стадии, в связи с чем жалоба заявителя не была принята к рассмотрению. Также в определении КС не указано, каким конкретно образом в рамках уголовного дела положения закона об обязательстве о явке нарушили права заявителя. Поэтому в данном случае КС РФ выступил в очередной раз как орган, разъясняющий лишь содержание обжалуемых заявителем норм», – отметил Дмитрий Палатов.