КС отклонил жалобу на порядок привлечения к ответственности за публичные призывы к терроризму

Конституционный Суд опубликовал Определение № 3534-О/2024 по жалобе на неконституционность ч. 1 ст. 10 «Обратная сила уголовного закона» и ч. 2 ст. 205.2 «Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание терроризма или пропаганда терроризма» УК РФ, ч. 1 ст. 401.2 «Право на обращение в суд кассационной инстанции» УПК РФ, ст. 12 «Основные права осужденных» и ст. 15 «Обращения осужденных и порядок их рассмотрения» УИК РФ, а также ряда положений Закона об информации.

Читайте также

Ранее суд признал Павла Баронина виновным в публичных призывах к осуществлению террористической деятельности, совершенных с использованием Интернета, то есть за преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 205.2 УК РФ. Суд счел, что преступление носило длящийся характер (с июня 2016 г. по октябрь 2019 г.) и было окончено в период действия УК РФ в редакции Закона от 6 июля 2016 г. № 375-ФЗ, в связи с чем правильно квалифицировано в соответствии с ней. При этом затруднение доступа к находящемуся в скрытой анонимной сети Интернет-ресурсу, который использовался осужденным для размещения вышеуказанных призывов, не свидетельствует об отсутствии в его действиях инкриминированного состава преступления, поскольку ключевое значение для вывода о его совершении имеют не технические способы размещения соответствующих обращений, а число лиц, которым они адресованы. По смыслу закона, состав этого преступления образует направленность высказываний двум или более адресатам, что и имело место по делу. К тому же доступ к Интернет-ресурсу неограниченного числа лиц, которым Павел Баронин адресовал свои высказывания, был возможен при использовании специального ПО (Интернет-браузера), доступного для любого лица, заинтересованного в этой информации. Впоследствии обвинительный приговор устоял в вышестоящих инстанциях, а Верховный Суд отказался рассматривать кассационную жалобу, подданную в интересах осужденного, в качестве надзорной инстанции.

В жалобе в Конституционный Суд Павел Баронин указал на неконституционность ч. 2 ст. 205.2 УК и взаимосвязанных с нею положений Закона об информации, как позволяющих в целях привлечения к уголовной ответственности признавать публичным распространение соответствующей информации ее предоставление ограниченному кругу лиц (двум и более), а также определять за такое преступление несоразмерно строгое наказание, не учитывая способ его совершения, предполагающий существенное затруднение доступа к размещаемым сведениям. Заявитель также счел, что ч. 1 ст. 10 УК позволяет в случае изменения уголовного закона в сторону ухудшения положения привлекаемого к уголовной ответственности лица квалифицировать его деяние (длящееся преступление) по более строгой редакции закона. Также в жалобе отмечалось, что ч. 1 ст. 401.2 УПК, ст. 12 и 15 УИК позволяют возвращать без рассмотрения кассационные и надзорные жалобы осужденного, направленные его представителем по доверенности в лице матери, минуя администрацию места отбывания наказания.

Отказывая в принятии жалобы к рассмотрению, Конституционный Суд отметил, что ст. 205.2 УК не содержит неопределенности, приводящей к ее произвольному пониманию и применению, она предполагает привлечение к уголовной ответственности лишь за такие общественно опасные действия, которые выразились в недопустимом использовании свободы слова, права на распространение информации и которые содержат все признаки состава соответствующего преступления (Определение КС РФ от 27 января 2022 г. № 160-О). Не свидетельствует о несоразмерности или дискриминации и проведенная в ч. 2 этой статьи дифференциация ответственности, поскольку в таком законодательном решении учтен способ, обеспечивающий повышенную доступность распространяемой информации пользователям электронных или информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе Интернета, либо аудитории или читателям СМИ.

В свою очередь, нормы Закона об информации не предопределяют содержание и объем уголовно-правовых запретов в сфере противодействия терроризму, равным образом исходя из недопустимости размещения, в частности, в Интернете материалов, содержащих публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публично оправдывающих терроризм.

КС также напомнил, что правило перспективного действия уголовного закона предполагает его распространение на совершаемые лишь после его вступления в силу общественно опасные деяния, образующие основание для возникновения уголовно-охранительных правоотношений. Оно допускает возложение ответственности за нарушения только тех уголовно-правовых запретов, которые были введены до совершения возбраняемых ими деяний и ввиду этого могли быть учтены виновными в их нарушении лицами. Это правило применяется и в отношении единого, в том числе длящегося или продолжаемого, преступления, включающего в себя несколько деяний одного лица, совершенных как до, так и после вступления в силу уголовного закона, изменившего уголовную ответственность за такое преступление. При квалификации такого преступления применяется новая уголовно-правовая норма, так как ее содержание могло быть принято во внимание лицом, продолжившим свое нарушение уголовно-правового запрета.

В свою очередь, ст. 401.2 УПК, устанавливающая круг субъектов, имеющих право на обращение в суд кассационной инстанции, включая осужденного, оправданного, их защитников и законных представителей, имеет общий характер и гарантирует право обжалования вступивших в законную силу судебных решений всем лицам, чьи интересы были ими затронуты. Она не может расцениваться как препятствующая гражданам обжаловать в кассационном порядке приговор суда в части, затрагивающей их права.

Касательно порядка обращения осужденных к лишению свободы с предложениями, заявлениями, ходатайствами и жалобами, в том числе в суды, предусмотренное ч. 3 ст. 15 УИК ограничение – возможность направлять обращения только через администрацию учреждений и органов, исполняющих наказания, – имеет удостоверительный характер и не предполагает цензуру корреспонденции осужденных. При этом ч. 4 ст. 15 УИК устанавливает, что исходя из интересов осужденных и с учетом сроков рассмотрения предложений, заявлений, ходатайств и жалоб обращения осужденных не позднее одного рабочего дня передаются операторам связи для их доставки по принадлежности.

Таким образом, заключил Конституционный Суд, законоположения, оспариваемые заявителем, не могут расцениваться в качестве нарушающих его права в обозначенном им аспекте.

Заместитель председателя КА «Нянькин и партнеры» Алексей Нянькин полагает, что Конституционный Суд подтвердил сложившийся подход к квалификации преступлений, совершенных с использованием соцсетей и Интернета, направленных на распространение запрещенной законом информации, как единого (длящегося или продолжаемого) преступления, оконченного с момента выявления факта распространения такой информации неопределенному кругу лиц. «Несмотря на то что размещение материалов, содержащих публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публично оправдывающих терроризм, как было объективно установлено в этом и других аналогичных делах имело место до принятия уголовного закона, ухудшающего положение осужденных, факт непринятия мер к удалению размещенной информации в целях избежания негативных последствий и стал решающим для квалификации действий виновного по норме уголовного закона, действовавшего в период, начиная с дня вступления в силу нового правового регулирования. Здесь нашел свое проявление классический принцип римского права «незнание закона не освобождает от ответственности», а часто встречаемые доводы по схеме: “опубликовал – забыл – не придал значения” легко парируются стороной обвинения», – отметил он.

Иные вопросы, по словам адвоката, поставленные заявителем в жалобе, в том числе вопрос соответствия Конституции РФ норм о порядке подачи жалоб в условиях содержания под стражей, очевидно не могли составлять предмет проверки КС РФ, поскольку ранее неоднократно разрешались в заявленной трактовке иными определениями Суда, и предлагаемое толкование не вызывает сомнений в правоприменительной практике.

Адвокат АП Свердловской области Сергей Колосовский отметил, что в течение последних лет уголовный закон и правоприменительная практика существенно криминализировали поведение граждан в сети «Интернет», в связи с чем то, что раньше казалось безобидными или обидными шутками, превратилось в преступное поведение. «Сформировалась совершенно однообразная правоприменительная практика, которая сводится к тому, что размещенный в Интернете текст оценивается с точки зрения наличия в нем состава преступления или административного правонарушения в момент обнаружения данного текста уполномоченным органом, независимо от фактической даты публикации. Соответственно, те высказывания, которые на момент публикации могли и не содержать состава преступления, после внесения изменений в уголовный закон, в рассматриваемом случае – введения в действие ст. 205.2 УК, становились криминальными», – заметил он.

В рассматриваемом случае, по словам эксперта, заявитель посчитал, что такая оценка противоречит конституционным принципам правосудия, в частности, ст. 54 Конституции РФ, в соответствии с которой закон, устанавливающий преступность деяния, не имеет обратной силы. «Однако КС ожидаемо не встал на сторону заявителя, указав, что Интернет-публикация – это даже не длящееся, а продолжаемое деяние. Исходя из этого, если автор публикации не прекратил такое противоправное поведение путем удаления спорного текста, то его привлечение к уголовной ответственности конституционным принципам не противоречит. Другие законоположения, рассмотренные КС в этом определении, менее значимы, и, по мнению Суда, также не содержат признаков нарушения конституционных прав граждан. Определение КС, безусловно, может оказать отрицательное влияние на правоприменительную практику, поскольку окончательно легализует уже имеющую место негативную тенденцию в части привлечения граждан к уголовной ответственности за действия, которые в момент их фактического совершения не являлись криминальными», – резюмировал Сергей Колосовский.

Редакция «АГ» связалась с представителем заявителя в КС РФ, адвокатом АП города Москвы Людмилой Трифоновой, но оперативно получить ее комментарий не удалось.