Оставивший доверителя без юрпомощи и опубликовавший статистику «выигранных» дел адвокат лишился статуса

Совет АП г. Москвы опубликовал решение о прекращении статуса адвоката, который помимо прочего опубликовал на своем сайте статистическую информацию о своей успешной практике, в том числе о количестве «выигранных» им дел, неверно указал данные в иске, не приложил документ об уплате госпошлины и не явился в суд, после чего в отсутствие соглашения подал апелляционную жалобу.

Возбуждение дисциплинарного производства и заключение квалифкомиссии

3 декабря 2023 г. М. и адвокат К. заключили соглашение об оказании юридической помощи. Согласно договору адвокат должен был изучить материалы дела, разработать позицию по делу, консультировать, составить документацию (претензии, исковые заявления), направить иск ответчику, представить интересы в районном суде.

Подавая первоначальное исковое заявление, К. не указал дату и место рождения истца М., а также не приложил к нему документ, подтверждающий уплату госпошлины. В связи с этим районный суд г. Москвы 5 марта 2024 г. оставил без движения исковое заявление М. 5 июня 2024 г. К. без уважительных причин не явился в судебное заседание суда по гражданскому делу. 21 июня 2024 г. адвокат К., действуя в качестве представителя М., принес краткую апелляционную жалобу на решение суда по гражданскому делу в отсутствие соглашения об оказании юрпомощи на подачу апелляционной жалобы на решение суда первой инстанции и представление интересов доверителя М. в суде апелляционной инстанции.

24 июня 2024 г. М. обратилась с жалобой в АП г. Москвы, в которой выдвинула в отношении адвоката К. помимо прочих дисциплинарные обвинения в недобросовестной рекламе, введении потенциальных доверителей в заблуждение путем использования сайта, который по доменному имени фактически имитирует официальный сайт АП г. Москвы, а также в сообщении ложной информации о 94% выигранных уголовных дел, заверении адвокатом К. М. о том, что ее дело на 100% выигрышное.

7 августа 2024 г. Квалификационная комиссия АП г. Москвы вынесла заключение о нарушении положений Закона об адвокатуре и КПЭА, выразившемся в размещении К. на страницах сайта информации о том, что «в его практике – более 94% выигранных уголовных дел по разным видам уголовно наказуемых деяний».

Квалифкомиссия посчитала, что адвокат К. нарушил свои профессиональные обязанности тем, что не внес в соглашение свою принадлежность к АП г. Москвы, а также сведения о размере и характере его ответственности. В соглашение был включен п. 4.3, предусматривающий, что при досрочном расторжении соглашения по инициативе доверителя последний обязан уплатить неустойку в размере 50% от размера гонорара. Получив от М. 3 декабря 2023 г. и 20 февраля 2024 г. в счет оплаты юрпомощи в общей сумме 350 тыс. руб., К. не внес их в кассу или на расчетный счет адвокатского образования и не выдал доверителю финансовый документ по проведению операций с его средствами.

Тем что адвокат не указал дату и место рождения М. в иске, он нарушил п. 2 ч. 2 ст. 131 ГПК, а не подтвердив уплату госпошлины – п. 1 ст. 132 ГПК. Кроме того, он оставил М. без квалифицированной юридической помощи в суде первой инстанции, принеся при этом в отсутствие соглашения жалобу в суд апелляционной инстанции.

Квалифкомиссия прекратила дисциплинарное производство в части доводов об использовании адвокатом К. сайта, который почти полностью по доменному имени имитирует сайт АП г. Москвы, в связи с отсутствием допустимого повода для возбуждения дисциплинарного производства. В остальной части жалобы производство было прекращено из-за отсутствия в иных действиях или бездействии адвоката нарушения норм законодательства об адвокатуре, включая КПЭА.

Совет палаты прекратил статус адвоката

Адвокат К. не согласился с выводами квалифкомиссии, которая установила в его действиях нарушения, за исключением размещения на своем сайте недопустимой информации, что он признал. К. подтвердил, что эта информация до сих пор не удалена им с сайта, объяснив это отсутствием технических и финансовых возможностей. Он пояснил, что был готов вернуть половину гонорара заявителю М. для урегулирования разногласий мирным путем, но М. хотела полностью вернуть средства. К. пытался их найти, но не смог. В последнем телефонном разговоре М. согласилась снизить сумму, но при условии единовременной выплаты, чего он также сделать не может.

Заявитель М. в заседании совета отметила, что поведение К. несовместимо со статусом адвоката, поскольку она, обратившись за юридической помощью, рассчитывала на профессиональную поддержку, однако адвокат К. оставил ее без помощи. Она добавила, что не говорила К., что тот может не являться в суд и не принимать участия в судебном заседании. После отложения советом рассмотрения дисциплинарного производства для достижения урегулирования К. позвонил ей один раз, после этого никаких действий для возврата денежных средств не предпринимал, реальных попыток примириться с его стороны не было. М. считает, что это подтверждает недобросовестность адвоката К. и расчет на безнаказанность.

Читайте также

Не соответствующая действительности информация о проценте «выигранных уголовных дел»

Рассмотрев материалы дисциплинарного производства, совет палаты, ссылаясь на Разъяснения № 01/19 Комиссии Федеральной палаты адвокатов РФ по этике и стандартам по вопросу применения п. 1 ст. 17 КПЭА, указал, что недопустимой является информация, вводящая потенциальных доверителей в заблуждение относительно характеристик адвоката и оказываемой им юридической помощи путем ложных заявлений, обещаний, искажения фактов. Недопустимо размещение в интернете не соответствующих действительности сведений о количестве оправдательных приговоров, постановленных в отношении доверителей адвоката, о проценте «выигранных» дел. Размещение в интернете не соответствующих действительности сведений влечет подрыв доверия как непосредственно к адвокату, распространившему недостоверную информацию о себе, так и к адвокатуре в целом. Такие действия являются прямым нарушением запрета привлечения потенциальных доверителей обещанием благополучного разрешения дела, установленного подп. 6 п. 1 ст. 9 КПЭА, и нарушением требований к информации об адвокате, содержащихся в п. 1 ст. 17 данного Кодекса.

Как отметил Совет АПГМ, адвокат К. не отрицал факт размещения на главной странице своего сайта информации о том, что «в его практике – более 94% выигранных уголовных дел по разным видам уголовно наказуемых деяний». В связи с этим совет посчитал, что квалификационная комиссия обоснованно признала установленным факт размещения К. на своем сайте указанной недопустимой информации.

Согласно Разъяснениям № 01/19 не соответствующая действительности информация о проценте «выигранных уголовных дел» является недопустимой, поскольку обоснованность отнесения того или иного дела к категории «выигранных» не может быть проверена по какой-либо объективной методике. Совет АП г. Москвы допустил, что в отдельных случаях адвокатом может быть подсчитана и продемонстрирована статистическая информация о выигранных уголовных делах, однако общее требование о достоверности такой информации предполагает возможность ее проверки и оценки. В отсутствие прозрачной методики подсчета такая информация не может быть признана достоверной. Вместе с тем, добавил совет, ни такие расчеты и документы, подтверждающие их достоверность, ни информация о примененной адвокатом К. методике расчета доли выигранных уголовных дел на его сайте не содержатся и в ходе дисциплинарного производства не были представлены.

Поскольку адвокат К. не оспаривал утверждения заявителя М. о том, что она узнала о нем и обратилась к нему за юридической помощью, изучив содержание его сайта, Совет АПГМ согласился с квалифкомиссией и признал установленным, что недопустимая информация о выигранных адвокатом К. уголовных делах ввела заявителя в заблуждение относительно его профессиональных качеств и предопределила выбор ею адвоката К. в целях заключения с ним соглашения об оказании ей юридической помощи.

Отсутствие в соглашении сведений о принадлежности адвоката к АП, а также сведений о характере и размере его ответственности

Совет установил, что в соответствии с п. 3.1 соглашения гонорар (вознаграждение) адвоката К. составлял 350 тыс. руб. и подлежал выплате частями по 175 тыс. руб., первая из которых вносилась сразу, а вторая – в течение месяца с момента заключения договора. Согласно п. 4.3 соглашения при его досрочном расторжении по инициативе адвоката доверитель возмещает ему расходы и оплачивает гонорар пропорционально выполненной работе. При досрочном расторжении соглашения по инициативе доверителя последний обязуется уплатить адвокату неустойку в размере 50% от размера гонорара, указанного в п. 3.1, а также возместить адвокату расходы и оплатить вознаграждение пропорционально выполненной работе.

3 декабря 2023 г. М. передала адвокату К. наличными 175 тыс. руб., в подтверждение К. заполнил и передал ей квитанцию, однако в действительности он не внес денежные средства в кассу адвокатского образования. При этом не были представлены доказательства наличия у него полномочий на получение от имени адвокатского образования денежных средств, которые доверитель вносит в кассу адвокатского образования. 20 февраля 2024 г. М. перевела вторую часть вознаграждения на личный счет адвоката К., что подтверждается чеком.

Совет Адвокатской палаты г. Москвы посчитал, что квалификационная комиссия верно указала в заключении на отсутствие в соглашении об оказании юридической помощи о принадлежности адвоката К. к АП г. Москвы, в том числе и путем указания регистрационного номера в реестре адвокатов, а также сведений о характере и размере его ответственности, что прямо нарушает требования подп. 1 и 5 п. 4 ст. 25 Закона об адвокатуре и порождает неопределенность в правоотношениях адвоката с доверителем.

Совет напомнил, что в соответствии с подп. 4 п. 1 ст. 7 Закона об адвокатуре, п. 6 ст. 15 КПЭА адвокат обязан выполнять решения органов адвокатской палаты субъекта РФ и органов Федеральной палаты адвокатов РФ, принятые в пределах их компетенции. «Согласно п. 2 Разъяснений № 7 Совета АПГМ по вопросам профессиональной этики адвоката “О соглашении на оказание юридической помощи”, утвержденных Советом 29 сентября 2014 г. и опубликованных в издании “Вестник Адвокатской палаты г. Москвы”. 2014. № 4 (125) (С. 7–8): “Доверитель вправе расторгнуть соглашение с адвокатом в любой момент оказания юридической помощи (с особенностями применения ч. 2 ст. 430 ГК). При расторжении доверителем соглашения подлежат оплате фактически оказанная адвокатом юридическая помощь и понесенные им расходы. Недопустимо включать в соглашение условия об обязанности в случае его расторжения доверителем, выплаты адвокату каких-либо сумм в виде неустойки, пени и т.п., либо удержания неотработанной части внесенного гонорара”. Указанные Разъяснения даны Советом в пределах его компетенции и подлежат исполнению всеми членами Адвокатской палаты г. Москвы», – указано в решении.

При таких обстоятельствах совет согласился с квалифкомиссией и признал недопустимым и нарушающим обязательные требования включение адвокатом К. в соглашение об оказании юрпомощи М. пункта, предусматривающего, что «при досрочном расторжении соглашения по инициативе доверителя доверитель обязуется уплатить адвокату неустойку в размере 50% от размера гонорара, указанного в п. 3.1 настоящего договора».

Совет АПГМ отметил, что в соответствии с п. 6 ст. 25 Закона об адвокатуре вознаграждение, выплачиваемое адвокату доверителем, или компенсация адвокату расходов, связанных с исполнением поручения, подлежат обязательному внесению в кассу соответствующего адвокатского образования либо перечислению на расчетный счет адвокатского образования в порядке и сроки, которые предусмотрены соглашением. При этом дисциплинарные органы Адвокатской палаты г. Москвы исходят из того, что в тех случаях, когда адвокатом были допущены нарушения порядка (формы) заключения соглашения с доверителем, оприходования полученных от доверителя денежных средств, адвокат в период действия соглашения с доверителем имеет возможность устранить допущенные нарушения. Было установлено, что адвокат К. не внес полученные от М. денежные средства в общей сумме 350 тыс. руб. в кассу или на расчетный счет адвокатского образования, что он сам не оспаривает. 6 августа 2024 г. К. представил в АП г. Москвы заявление, в котором сообщил, что денежные средства по договору с М. будут внесены им в кассу коллегии 15 августа 2024 г.

Ненадлежащее заполнение первоначального искового заявления

Кроме того, совет обратил внимание, что 27 февраля 2024 г. в районный суд г. Москвы поступило исковое заявление М. к обществу о взыскании убытков в сумме, эквивалентной «21 550 долларов 55 центов», причиненных ей в связи с попустительским отношением доверительного управляющего и несвоевременной конвертацией акций в другие более ликвидные акции; убытков на сумму «8502 доллара 32 цента»; уплаченной М. комиссии в размере около 299 тыс. руб.; убытков, связанных с выплатой налогов, в сумме более 395 тыс. руб. и компенсации морального вреда в размере 2 млн руб. на основании ст. 15 Закона о защите прав потребителей. Суд определением от 5 марта 2024 г. оставил исковое заявление М. без движения ввиду его несоответствия требованиям ч. 2 ст. 131 ГПК, поскольку в нем не были указаны дата и место рождения истца, а также цена иска. Не были представлены документ, подтверждающий уплату госпошлины, и расчет взыскиваемой или оспариваемой денежной суммы, подписанный истцом либо его представителем, с копиями в соответствии с количеством ответчиков и третьих лиц. Суд разъяснил истцу, что к заявленным исковым требованиям не подлежат применению положения Закона о защите прав потребителей, освобождающие ответчика от уплаты госпошлины, поскольку предметом оспариваемого договора не является приобретение истцом или оказание ему каких-либо товаров (работ, услуг) исключительно для личных, семейных, домашних и иных нужд, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, и истец не является потребителем в спорных правоотношениях.

После получения определения суда адвокат К. подготовил «исправленное» исковое заявление, в котором были указаны дата и место рождения истца, приведен расчет цены иска, исчислена госпошлина. После устранения недостатков в исковом заявлении М. и уплаты госпошлины оно было принято судом к производству.

Совет АПГМ указал, что данные действия (бездействие) К. свидетельствуют о ненадлежащем исполнении им профессиональных обязанностей по оказанию юрпомощи доверителю М., поскольку он, являясь профессиональным советником по правовым вопросам, был обязан знать и надлежащим образом исполнить предусмотренные законодательством требования к исковому заявлению, однако этого не сделал.

Неявка в судебное заседание

Оценивая обвинение в неявке адвоката К. 5 июня 2024 г. без уважительных причин в судебное заседание в районный суд по гражданскому делу по иску М. к обществу, совет установил, что 4 июня 2024 г. состоялось судебное заседание, в котором объявлен перерыв до 5 июня, о чем К. было известно. Однако 5 июня он не явился в судебное заседание, и суд отказал в удовлетворении исковых требований.

Совет АП г. Москвы отклонил доводы адвоката К. как несостоятельные и голословные о том, что судебное заседание 5 июня 2024 г. носило «технический» характер, поскольку на этот день было назначено оглашение решения суда, а также о том, что он не явился в судебное заседание в соответствии с инструкцией доверителя. Совет пояснил, что эти доводы прямо противоречат обязательным требованиям к профессиональному поведению адвоката. При этом заявитель отрицала дачу К. таких инструкций и настаивала на том, что ожидала личного участия адвоката в судебном заседании в качестве своего представителя. Совет заметил: он неоднократно указывал, что деление судебных заседаний на «сущностные» и «технические» (которые могут быть по этой причине проигнорированы) само по себе свидетельствует о ненадлежащем, непрофессиональном отношении адвоката к исполнению обязанностей перед доверителем.

Совет АПГМ также отклонил довод К. о неявке в судебное заседание в связи с болезнью, поскольку он не представил документы, подтверждающие свое заболевание в этот день, ни суду, ни в ходе дисциплинарного разбирательства. Он также не представил доказательства того, что им принимались меры к уведомлению суда о невозможности явки по уважительной причине и не заявлялось ходатайство об отложении на этом основании судебного заседания.

Предметом заключенного между адвокатом К. и заявителем М. соглашения в числе прочего являлось представление интересов М. в районном суде. В этой связи Совет АП г. Москвы, соглашаясь с квалифкомиссией, пришел к выводу о ненадлежащем исполнении адвокатом К. обязанностей перед доверителем, выразившемся в том, что 5 июня 2024 г. он не явился без уважительных причин в судебное заседание районного суда г. Москвы по гражданскому делу, оставив тем самым заявителя М. без квалифицированной юрпомощи.

Кроме того, 19 июня 2024 г. М. направила К. письмо, в котором оценила оказанную им юридическую помощь как неквалифицированную, сообщила о расторжении соглашения и просила вернуть деньги, выплаченные в качестве вознаграждения. Следовательно, отметил Совет АП г. Москвы, уже тогда К. был осведомлен о том, что доверитель отказалась от его юридической помощи и не намерена пользоваться ей в дальнейшем. Несмотря на это, адвокат К. без согласования с М. подготовил и 21 июня 2024 г. подал в приемную районного суда г. Москвы апелляционную жалобу. Эти обстоятельства подтверждают дисциплинарное обвинение в подаче адвокатом К. апелляционной жалобы в отсутствие действующего соглашения.

В то же время совет не нашел оснований для вывода о нарушении адвокатом К. положений подп. 6 п. 1 ст. 9 КПЭА, поскольку на его сайте была размещена информация исключительно об уголовных делах, а доказательства того, что К. заверял М. о том, что ее гражданское дело является «на 100% выигрышным», в материалы дисциплинарного производства не были представлены. При этом сам адвокат К. отрицал данные доводы заявителя.

Рассматривая остальные дисциплинарные обвинения, а именно: неуказание в соглашении предмета поручения, позволяющего его как-то конкретизировать и понять, о чем именно идет речь; отсутствие банковских реквизитов коллегии адвокатов; избрание адвокатом К. неверного способа защиты интересов доверителя; дачу неверной квалификации природы правоотношений М. и управляющей компании; заявление изначально бесперспективных требований в части компенсации морального вреда, совет согласился с квалификационной комиссией о том, что данные обвинения необоснованны.

Совет АП г. Москвы отметил: квалифкомиссия верно указала на отсутствие в жалобе сведений о том, что именно совпадение доменных имен сайтов адвоката К. и Адвокатской палаты г. Москвы ввело заявителя в заблуждение относительно лица, которое будет оказывать ей юридическую помощь. Более того, М. в жалобе уточнила, что эта информация ей стала доступна позднее, используя словосочетание «как оказалось». Следовательно, ее права таким доменным именем сайта затронуты не были. В этой части Совет АПГМ прекратил дисциплинарное производство.

В итоге Совет Адвокатской палаты г. Москвы прекратил статус адвоката К.

Адвокаты оценили решение Совета АПГМ

«Тема различных статистик и процентов успешных дел в адвокатской деятельности – достаточно актуальная, но в то же время давняя проблема. До сих пор, к сожалению, можно обнаружить в соцсетях и на других различных интернет-ресурсах сведения о процентах оправдательных (реабилитирующих) решений и статистике “выигранных” адвокатом дел, которые зачастую не поддаются никакой объективной проверке. При этом такая информация встречается не только на персональных страницах частнопрактикующих юристов, но даже на сайтах отдельных адвокатских образований. В связи с чем очевидно, что комментируемое решение совета имеет очень важное практическое значение для всего профессионального сообщества, так как дает ответы на вопросы, связанные с правилами размещения информации, характеризующей успешную деятельность адвоката», – указал адвокат АП г. Москвы Мартин Зарбабян.

При этом, отметил он, Федеральная палата адвокатов в своих разъяснениях обращала внимание, что адвокатам не следует размещать в интернете информацию о проценте «выигранных» дел и количестве оправдательных приговоров, если такие сведения не соответствуют действительности. «Ключевое в анализируемом решении, что совет пришел к выводу, что подобная информация, которая не может быть проверена, признается не соответствующей действительности. Логика такого решения совершенно понятна и обоснованна: если распространяете в соцсетях и на интернет-ресурсах информацию о своих успешных делах, победах с приведением процентов и конкретных показателей, то помните, что это должно находить свое официальное подтверждение. С таким подходом невозможно не согласиться, так как в ином случае существует опасность, что информация, размещаемая об адвокатах для доверителей, может превратиться в калейдоскоп выдуманных историй», – считает эксперт.

Вместе с тем, добавил Мартин Зарбабян, в решении совета также справедливо указано, что адвокату в принципе не запрещено приводить статистику своих успешных дел, если это будет иметь методологическую и доказательственную основу. Ведь потенциальный доверитель, который изучает информацию в отношении того или иного адвоката в интернете, принимая решение, к кому именно обратиться, не должен быть введен в заблуждение недостоверной и субъективной статистикой успешных дел, пояснил он.

Адвокат АП Воронежской области Евгения Зюзина отметила, что вывод о применении меры дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката сделан ввиду установления вины в совершении ряда дисциплинарных нарушений, в том числе в размещении адвокатом на страницах сайта информации о том, что «в его практике – более 94% выигранных уголовных дел по разным видам уголовно наказуемых деяний», что нарушает положения подп. 4 п. 1 ст. 17 КПЭА.

Она обратила внимание, что Совет АП г. Москвы оценил действия адвоката как нарушающие запрет привлечения потенциальных доверителей обещанием благополучного разрешения дела. Совет отметил, что информация об адвокате и адвокатском образовании допустима, если она не содержит оценочных характеристик адвоката; отзывов других лиц о работе адвоката; сравнений с другими адвокатами и критики других адвокатов; заявлений, намеков, двусмысленности, которые могут ввести в заблуждение потенциальных доверителей или вызывать у них безосновательные надежды. По содержанию информация об адвокате не является рекламой, а предполагает ряд ограничений и представляет собой информирование адвокатами о своей деятельности, что возможно только с соблюдением КПЭА и Закона об адвокатуре.

Адвокат АБ «Колосов и партнеры» Антон Колосов отметил, что адвоката лишили статуса, потому что он фактически оставил без квалифицированной защиты своего доверителя: неверно составил иск, не явился в суд, уклонился от разрешения возникшего конфликта с заявителем. Заодно Совет АПГМ напомнил, что недопустимо размещение в интернете не соответствующих действительности сведений о количестве оправдательных приговоров, постановленных в отношении доверителей адвоката, о проценте «выигранных» дел. «Совет не исключает, что в отдельных случаях адвокатом может быть подсчитана и продемонстрирована статистическая информация о выигранных уголовных делах. При этом адвокат обязан при необходимости такую информацию подтвердить. Информировать о своих успехах, победах, мастерстве можно, но публичная демонстрация своих профессиональных навыков должна быть ответственной и достоверной», – заключил он.

Адвокат АК «СанктаЛекс» Павел Гейко считает, что выводы квалификационной комиссии о действиях адвоката, связанных с размещением на сайте информации, позволяющей гражданам сделать вывод о том, что адвокат в определенном проценте случаев достигал положительные для него и его доверителя благоприятные результаты по делам определенной категории, и предопределять их выбор в пользу обращения к конкретному адвокату, негативно характеризуют адвоката с точки зрения соблюдения им корпоративных правил адвокатского сообществ. При этом, добавил он, иные действия адвоката, которым квалификационная комиссия также дала юридическую оценку, не отражаются на выводах о негативном характере действий по размещению на сайте соответствующей информации и не имеют с ним безусловной связи.

Павел Гейко отметил, что если рассматривать свободу адвоката в рамках корпоративных правил как ограниченную по принципу «можно только то, что предусмотрено правилами», подобно с ограничениями в выборе действий госслужащего относительно их соответствия воле государства, то адвокату лучше воздержаться от размещения на сайте информации, содержащей неясности, провоцирующие возникновение негативных последствий для доверителя и корпорации. Если же исходить из того, что адвокат свободен в своих действиях в соответствии с принципом гражданского права «разрешено все, что не запрещено», в том числе в связи с тем, что адвокатура есть институт гражданского общества, то размещение такой информации, вероятно, не должно негативно характеризовать адвоката, если такая информация соответствует действительности.

«Можно представить ситуацию, когда возможно подсчитать процент успешно окончившихся дел. Например, адвокат, который занимается какими-то типовыми “беспроигрышными” делами, такими как взыскание задолженности за неуплату ЖКУ, может смело публично афишировать, что практически все поданные им иски удовлетворены. Но в таком случае адвокат должен предупредить доверителя, что принимаемое к исполнению дело является для него нетипичным и приведенная на сайте статистика его успешности неприменима к ситуации с доверителем и результат для доверителя необязательно окажется положительным. При разрешении уголовных дел процент успешных результатов тоже может быть высокий, например, если адвокат занимается только представлением интересов потерпевшего в каких-то очевидных преступлениях, где до вступления адвоката в дело обвиняемым признается вина и адвокат об этом знает, и т.п.», – пояснил Павел Гейко. Он подчеркнул, что недопустимым является не всякое размещение в интернете сведений о количестве оправдательных приговоров, постановленных в отношении доверителей адвоката, о проценте «выигранных» дел, а только не соответствующих действительности.

Павел Гейко обратил внимание, что совет, признавая недопустимой размещенную адвокатом на сайте информацию о более 94% выигранных уголовных дел, не указал, что данная информация не соответствует действительности, а отметил, что нет методики проверки ее действительности. «Совет не исключает, что в отдельных случаях адвокатом может быть подсчитана и продемонстрирована статистическая информация о выигранных уголовных делах, однако общее требование о достоверности такой информации предполагает возможность ее проверки и оценки. Совет АПГМ указывает, что не подтверждена достоверность информации, но в решении также не указывается на наличие подтверждения ее недостоверности. Из презумпции добросовестности адвоката нельзя в отсутствие подтверждения достоверности статистики утверждать о ее недостоверности, если недостоверность также не подтверждена», – резюмировал Павел Гейко.

Адвокат АП г. Москвы Евгений Охлопков с сожалением отметил, что приходится нередко сталкиваться с соглашениями юристов, в том числе и адвокатов, с доверителями, в которых прописывается ответственность за досрочное расторжение соглашения по инициативе доверителя в виде неустойки (штрафа или пеней). «Что это такое? Незнание закона или злонамеренное действие, чтобы запугать доверителя, – остается только догадываться. Однако в любом случае подобная оговорка о неустойке является незаконной, и потому с ней необходимо бороться», – прокомментировал адвокат.

Как отметил Евгений Охлопков, в связи с тем что соглашение об оказании юридической помощи представляет собой гражданско-правовой договор, то оно помимо норм Закона об адвокатуре регулируется нормами ГК РФ. Адвокат подчеркнул, что согласно ч. 1 ст. 330 ГК под неустойкой (штрафом, пенями) признается определенная законом или договором денежная сумма, которую должник обязан уплатить кредитору в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства.

«Между тем соглашение об оказании юридической помощи подпадает под регулирование гл. 39 (“Возмездное оказание услуг”) и 49 (“Поручение”) ГК РФ, согласно которым доверитель вправе в любое время в одностороннем порядке расторгнуть соглашение (данное правило применяется с учетом положения ч. 2 ст. 430 ГК – о договоре в пользу третьего лица). Следовательно, доверитель, воспользовавшийся своим правом на досрочное расторжение соглашения, не может рассматриваться как нарушивший обязательство и нести ответственность в виде неустойки», – разъяснил Евгений Охлопков.