Одна из экспертов «АГ» отметила, что в ходе процедур банкротства физлица, как реструктуризации, так и реализации, финансовый управляющий и должник, как правило, взаимодействуют минимально, но это не должно означать, что запросы и требования должника могут оставаться без ответа. Другой полагает, что правовая неопределенность, позволяющая финансовому управляющему вмешиваться в «хозяйственную деятельность» в процедуре реструктуризации долгов, должна быть устранена на законодательном уровне. Третий отметил, что пассивное поведение управляющего в отношении запросов должника может привести к нарушению прав должника и кредиторов.
Верховный Суд опубликовал Определение № 305-ЭС22-16959 (4) от 11 декабря по делу № А40-225516/2021, в котором указал, что добросовестный финансовый управляющий не может являться пассивным наблюдателем исполнения должником утвержденного судом плана реструктуризации, поскольку исполнение этого плана зависит от его волеизъявления.
В ноябре 2021 г. по заявлению единственного кредитора с требованием в размере 2,7 млн руб. было возбуждено дело о банкротстве Евы Чаплыгиной. Позже была введена процедура реструктуризации долгов гражданина. Должник неоднократно обращалась к финансовому управляющему Алине Тебиевой с просьбой предоставить согласие на использование счета в АО «Тинькофф Банк» с целью выполнения плана реструктуризации. Кроме того, Ева Чаплыгина указывала на депонирование ее заработной платы в размере 736 тыс. руб. и невозможность перечисления данной суммы на заблокированный счет в банке для расчетов с кредитором без соответствующего разрешения управляющего.
25 июля 2023 г. в план реструктуризации долгов были внесены изменения. Расчетным счетом для исполнения плана реструктуризации назначен вышеуказанный счет в банке. Не получив от управляющего письменного согласия на использование денежных средств, размещенных на счете, Ева Чаплыгина обратилась в арбитражный суд с жалобой на бездействие финансового управляющего, в которой также просила применить к управляющему меры дисциплинарного воздействия.
Суды отказали в удовлетворении требований, указав, что план реструктуризации не исполнен должником не по вине финансового управляющего, Ева Чаплыгина могла без согласия управляющего открыть специальный счет для исполнения плана, но не сделала этого. Сославшись на вступившее в законную силу постановление суда округа по иному обособленному спору, суды подчеркнули, что в плане реструктуризации изначально отсутствовали положения о порядке его исполнения, в том числе указание на конкретный счет для перечисления денежных средств. Финансовый управляющий, по мнению судов, не имела полномочий на распоряжение банковскими счетами гражданина-банкрота до введения процедуры реализации имущества.
Впоследствии Ева Чаплыгина подала кассационную жалобу в Верховный Суд, в которой просила отменить указанные судебные акты и направить спор на новое рассмотрение. Изучив жалобу, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС отметила, что открытый на имя должника счет в банке не являлся специальным счетом, с которого должник вправе совершать операции без согласия финансового управляющего в пределах лимита в 50 тыс. руб. в месяц. С даты вынесения арбитражным судом определения о признании обоснованным заявления о признании гражданина банкротом и введения реструктуризации его долгов размещенными на счете в банке, открытом до введения процедуры банкротства, денежными средствами должник вообще не вправе распоряжаться без предварительного письменного согласия финансового управляющего. В данном случае счет был назначен судом для исполнения должником своего плана реструктуризации. Но исполнить план реструктуризации должник мог, только получив предварительное письменное согласие финансового управляющего на распоряжение счетом в банке.
Как пояснил ВС, сложилась ситуация, когда, имея денежные средства для погашения долга на заблокированном счете в банке, должник не имела возможности воспользоваться ими без соответствующего волеизъявления финансового управляющего. Таким образом, в этом споре суды должны были установить, представлено ли должнику его финансовым управляющим предварительное письменное согласие либо отказ на распоряжение денежными средствами, размещенными на счете в банке. При этом из материалов дела следует и участвующими в нем лицами не оспаривается, что такое согласие либо отказ на многочисленные обращения должника финансовым управляющим не были представлены.
«Процедура реструктуризации долгов имеет приоритет над реализацией имущества ввиду ее социальной направленности на восстановление платежеспособности несостоятельного гражданина. Коль скоро участие финансового управляющего в этой процедуре банкротства является обязательным, он обязан действовать не только в интересах кредиторов, но и должника», – указано в определении.
Экономколлегия отметила, что в рассматриваемой ситуации добросовестный финансовый управляющий не мог являться пассивным наблюдателем исполнения должником утвержденного судом плана реструктуризации, поскольку, вопреки выводам судов, исполнение плана реструктуризации зависело от его волеизъявления. В соответствии с абз. 3 п. 5.1 ст. 213.11 Закона о банкротстве отвечать на поступающие от должника обращения является обязанностью, а не правом финансового управляющего. Игнорирование обращений должника в подобном случае недопустимо.
ВС напомнил, что в случае несогласия с утвержденным судом планом выхода из кризиса или порядком его исполнения финансовый управляющий должен проинформировать об этом суд и должника, а не самоустраняться от выполнения своих обязанностей. Он обратил внимание, что возражения управляющего, единственного кредитора об иных доступных должнику средствах исполнения плана реструктуризации, которыми должник в итоге и воспользовался, не опровергают факт бездействия финансового управляющего.
Таким образом, Верховный Суд пришел к выводу, что жалоба должника подлежала частичному удовлетворению в связи с невыполнением финансовым управляющим своих обязанностей. Он отменил обжалуемые судебные акты, признав незаконным бездействие арбитражного управляющего Алины Тебиевой по непредставлению ответа на обращение о разблокировке счета, открытого на имя должника в банке до введения процедуры банкротства, для исполнения ранее утвержденного судом плана реструктуризации долгов.
Как отметила исполнительный директор УК «Помощь» Анна Ларина, ВС рассмотрел актуальную проблему. Она указала, что если судом был утвержден план реструктуризации, это означает, что проверена и подтверждена возможность восстановления платежеспособности должника в течение определенного срока. Неисполнение утвержденного плана реструктуризации для должника означает как раз переход к процедуре реализации имущества, в ходе которой требования кредиторов удовлетворяются в первую очередь в результате продажи активов.
«Затронутые вопросы носят, в том числе, социальный характер, поэтому пассивное поведение финансового управляющего при исполнении плана реструктуризации недопустимо, на что и указал ВС. В ходе процедур банкротства физического лица, как реструктуризации, так и реализации, финансовый управляющий и должник, как правило, взаимодействуют минимально, но это не должно означать, что запросы и требования должника могут оставаться без ответа. Вынесенное определение может иметь значение для дальнейшего развития судебной практики», – считает Анна Ларина.
Арбитражный управляющий САМРО «Ассоциация антикризисных управляющих», юрист Алексей Кручинин указал, что ВС в очередной раз подчеркнул социальную направленность восстановления платежеспособности несостоятельного гражданина. Он полностью согласился с данными выводами, поскольку изначально институт банкротства граждан был неким инструментом поддержки гражданина, неспособного погасить одномоментно все свои долги, и процедура реструктуризации долгов направлена именно на эти цели.
«В данном случае Суд указал на недобросовестность бездействия управляющего по отношению к реализации социальной (восстановительной) функции процедуры банкротства гражданина. Однако следует также оценивать добросовестность действий самого гражданина-банкрота и более детально контролировать расходные операции по счетам, либо конкретизировать согласие управляющего относительно целей расходования денежных средств. Так, например, в моей практике был случай, когда гражданин-банкрот незаконным образом без согласия управляющего потратил на личные нужды денежные средства от продажи залогового имущества, что привело к взысканию убытков с банка, в котором был открыт залоговый счет», – рассказал Алексей Кручинин.
Он заметил, что конкретный механизм действий в данном определении не описан и не раскрыт. В частности, в процедуре наблюдения, применяемой в банкротстве юридических лиц и направленной также на предоставление шанса банкроту восстановить платежеспособность, есть четкий перечень сделок, которые нельзя совершать без согласия управляющего. При этом законодатель прямо указал, что временный управляющий не имеет права вмешиваться в хозяйственную деятельность организации банкрота и воспрепятствовать ее ведению, подчеркнул эксперт.
«Таким образом, Верховный Суд в данном определении постарался устранить пробел в законодательстве и еще раз напомнил арбитражным управляющим о целях процедуры банкротства гражданина, которая предоставляет возможность именно списания непогашенных долгов. Однако описанный в определении ВС случай, по моему мнению, носит частный характер, и надеюсь, будет являться редким исключением в работе управляющих. Полагаю, что правовая неопределенность, позволяющая финансовому управляющему вмешиваться в “хозяйственную деятельность” в процедуре реструктуризации долгов, должна быть устранена на законодательном уровне», – поделился мнением Алексей Кручинин.
Руководитель практики реструктуризации и банкротства ООО «ЮР-ПРОЕКТ» Виктор Панченко считает важным то, что ВС указал, что добросовестный финансовый управляющий не может являться только пассивным наблюдателем за исполнением должником утвержденного судом плана реструктуризации, в тот момент как исполнение плана зависит в том числе от его волеизъявления. «Затронутая проблема, несомненно, актуальна. Процедура банкротства физических лиц в России популярна, с момента ее появления банкротами признаны более миллиона граждан. Можно даже сказать, что для ряда арбитражных управляющих такие процедуры носят “потоковый” характер, известны случаи, когда в производстве находятся по 600 и более процедур одновременно. Верховный Суд в данном деле напомнил управляющим, что пассивное поведение в отношении запросов должника недопустимо и может привести к нарушению и его прав, и прав кредиторов», – прокомментировал эксперт.